Отправлено: 27.11.13 01:36. Заголовок: - Я тоже, - прошепта..
- Я тоже, - прошептал он в самые губы возлюбленной, прежде чем поцеловать их еще раз, наслаждаясь победой над их страхами друг за друга, - Я тоже боялся за тебя, любовь моя.
Еще только секунду, еще немного, один поцелуй, прежде чем им вернуться с облаков их вновьобретенного счастья на двоих. Пусть все замрет вокруг них... так, как это бывает в заключительной сцене балета, когда танцоры вдруг застывают в последних па перед публикой, еще замершей в восхищении...
Но вокруг них вовсе не благодарные зрители, ожидающие повтора на бис и готовые забросать победителя сказочных драконов и его прекрасную принцессу цветами и аплодисментами.
- Это пустяки, - поморщился он, не от боли в ладони, а от того, что так неумело скрыл ожог от любимой, - Только ладонь, я клянусь! - попытался он успокоить Олимпию.
Он улыбнулся, собираясь добавить, что его сердце горит куда сильнее ради нее, но неожиданное погружение обоженной ладони в ледяную воду, заставило его стиснуть зубы и смолчать, покорно отдав свою руку на волю графини.
- Моя рука, мое сердце, весь я, всецело Ваш, дорогая графиня, - проговорил король сквозь стиснутые зубы, одновременно сердясь на себя за неумение терпеть боль и на мушкетера, оказавшегося слишком близко к ним, - Я уже остыл, сердце мое, лучше сейчас же приступить к поискам маркиза, - однако не тут-то было, мушкетер, очевидно, принявший сторону графини, не спешил отойти, а сама Олимпия, нетвердо, но настойчиво удерживала королевскую руку в холодной воде.
- А вот и наш маркиз! Виллеруа, сегодня Вы проявили себя как настоящий солдат! - обрадованно воскликнул Луи, забыв про свою досаду.
Как бы то ни было, а если все остальные и впрямь отделались только прожженными камзолами или плащами, да парой синяков, то это оказалось не столь уж дорогой платой за то, чтобы окончательно избавиться от теней прошлого.
- Теперь же, благодарение Господу, все целы. Вот только павильон…
Очередной обвал перекрытий, теперь уже разрушавшегося второго этажа, занял всеобщее внимание. Луи посмотрел в глаза Олимпии. Улыбнувшись нежному прикосновению к щеке, он высвободил руку из холодного плена и обнял графиню, рассыпая по ее платью стекавшие с левой руки капли воды, сверкавшие в сиянии огня. Он прижал ее к себе, тихо нашептывая в самое ушко:
- Это к счастью, любимая. Нам ведь все равно не нравилось это затхлое жилище старого интригана. Мы узнали все, что нам следовало знать, а остальное пусть обернется во прах.
- Да здравствует король! - ответила она и не успел король-победитель сорвать с пленительных губ своей прекрасной графини еще один поцелуй, вокруг них прокатилось громогласное:
- Да здравствует король!
Они не одни. Король, слегка наклонил голову на бок, принимая овации и поздравления мушкетеров, возбужденных недавним сражением с пожаром. Взлохмаченный, в потрепанной и проженной в нескольких местах одежде он и впрямь был похож на военачальника, взявшего победным штурмом вражескую крепость. Правда, крепость эта была готова развалиться у них на глазах, но его самого это нисколько не тревожило.
- Маркиз, подойдите же сюда! - позвал он Виллеруа и, заметив, как тот скромно отступил на шаг, протянул правую руку, - Дайте мне пожать Вашу руку, месье, - добавил он под одобрительные возгласы мушкетеров, - Ни у кого не может быть сомнений, что Вы настоящий рыцарь, Франсуа. Но Ваш вид...
Его Величество с трудом сдерживал смех, глядя на мальчишескую тонкую шею и худощавы покрытые ссадинами и синяками руки, выпростанные из через-чур просторного для него плаща.
- Пожалуй, нам обоим понадобится Ваша помощь, сердце мое, - сказал он, обращаясь к Олимпии, - Ваши руки способны залечить любые ссадины. Но, если Вам понадобится Ваша шкатулка... маркиз, будьте добры, еще одна услуга на сегодня, прежде чем я отпущу Вас почивать на лаврах. Отыщите служанку графини, друг мой.
Виноватый взгляд в сторону возлюбленной был взглядом не короля, а влюбленного мужчины, вопрошавшего, правильно ли он поступил.
- Я могу и сам поискать твою служанку, любовь моя, - шепнул Луи, пользуясь тем, что ликующие и празднующие успех мушкетеры были заняты извлеченим из-под обломков обвалившихся строений старого скарба, который еще можно было спасти от огня, - Но я... сейчас я не хочу отпускать тебя ни на минуту. Мне кажется, моя ладонь уже прошла, - он хотел уговорить ее, убедить не волноваться и не обращать внимания на ожог.
Если бы они могли остаться одни, он подкрепил бы свои слова куда более убедительными доводами, но вокруг раздавались крики и команды мушкетеров, все еще сражавшихся с огнем, земля дрожала от тяжелого топота десятков ног, в воздухе стоял гул пожара, захватившего наконец и первый этаж здания. Подувший с запада ветер, дохнул на их лица жаром огня. Луи еще сильнее прижал к себе Олимпию, стремясь защитить случайных искр, рассыпавшихся от провалившихся вниз перекрытий второго и третьего этажей.
- Я провожу тебя... нет, мы пойдем вместе, - тут же поправился он, не заметив, но почувствовав, внутренний протест возлюбленной, - Идем, сердце мое. В этом павильоне больше нет никаких тайн. Когда пожар утихнет, я пришлю своих инженеров. Все, что не уничтожит огонь, будет снесено до основания.
- Сир, как поступить с мадам Годар? - спросил охранявший кастеляншу и ее сына мушкетер.
Король переглянулся с графиней.
- Сможет ли она выдержать переезд в Версаль? Если это невозможно, то пусть перенесут ее в сторожку, - проговорил он, оглядываясь на маленькое строение по ту сторону ручья, скрытое под сенью деревьев.
- Но там... там двое, - мушкетер сглотнул, украдкой перекрестясь, и посмотрел на графиню, - Там те двое, которые напали на маркиза де Виллеруа и месье Бонтана.
- Так что с того? - не понял король, сдвинув брови к переносице.
- Они не отпетые еще, - глухо ответил мушкетер, нерешительно покосившись на графиню.
- Поручите их заботам святого отца, месье. И... - он посмотрел в лицо Олимпии, о чем она думала, о том же, о чем и он, что после ужаса пережитого все они заслуживали покоя, если не физического, то душевного? Мог ли он теперь отказать умиравшей в последних минутах проведенных с ее родной кровью и духовником? - Позвольте сыну мадам Годар остаться подле нее. И святому отцу. Ей может понадобиться причастие. Лейтанант дАртаньян! Где он?
- Сию минуту, Ваше Величество! Я позову! - все еще ожидавший приказаний мушкетер, державший для короля ведро с холодной водой, оставил наконец свой пост вместе со своей ношей и бросился на поиски лейтенанта.
- Я молю Бога, что это решение не обойдется нам предательством, - чуть слышно прошептал Луи, когда они остались вдвоем с Олимпией в относительном уединении среди всеобщей суеты, - Последствия могут быть ужасающи... и все же, - он не договорил, видя в глазах графини отражение своих мыслей, - Я знаю, что ты понимаешь меня. Значит, я прав.
Могла ли душа преступной цыганки быть настолько черной, чтобы предать дважды даже после того, как графиня показала ей милосердие, позаботившись о том, чтобы и ее вынесли из охваченного пожаром павильона?
- Ты согласна со мной, любовь моя?