Ругая себя за беспримерную глупую доверчивость, Франсуа-Анри поднялся и принялся отряхивать с себя снег, в темноте не заметив нескольких бурых пятен, оставленных на его мундире от раны в руке его противника. Если бы он не дал обвести себя вокруг пальца, этого шума и возни можно было бы избежать, тихо арестовав обоих - и этого человека, и Ланжерона. Хотя, последний вряд ли был его подельником, скорее уж наоброт, если можно было доверять усердию, с каким он мутузил поникшего от побоев мужчину.
- Отставить! - прикрикнул на Ланжерона и Ранкура маршал, - Свяжите ему руки шарфом, капрал. Ланжерон, не смейте прикасаться к этому человеку. Он арестован именем короля и подлежит суду, если виновен. Пока же, сударь, - Франсуа-Анри посмотрел в глаза майора, - Я не уверен в каком преступлении его следует обвинить.
- Как же? А в покушении на Вашу жизнь, месье маршал? - выпалил удивленный Ранкур, связывая запястья пленника своим офицерским шарфом, оставшимся у него даже после разжалования в капралы.
- Нет, это лишнее. Хотя, попытку побега можно вменить в вину - невиновному незачем бежать. Не так ли, месье? Кстати, с кем имею честь?
Когда все уже было позади, к маршалу вернулось его обычное шутливое расположение духа и желание спрятать свое истинное лицо за легкомыслием. Пленник недоверчиво покосился на него и хмыкнул, сплюнув кровь из разбитой губы.
- Зачем Вам, месье? Ехали бы себе, куда Вам приказано, а дела Труа пусть бы и остались в Труа.
- Со мной путешествует супруга губернатора Шампани, сударь. Я думаю, что Ее Светлость будет совсем другого мнения на этот счет. Как и граф де Суассон.
- Эка... - хрипло крякнул пленник и посмотрел в глаза дю Плесси-Бельера.
Не зная еще, как относиться к участию самого Ланжерона в этой переделке, маршал здраво рассудил, что в городе, где был расквартирован полк, подчинявшийся приказам этого человека, было бы не разумным не дать ему право объясниться, прежде чем подвергать аресту.
- Идемте внутрь, господа. Думаю, что мы и без того наделали шуму здесь, допросы и объяснения проведем в трактирном зале. Ранкур поднимите еще двух человек из наших гвардейцев, чтобы караулили...
- В этом нет необходимости, маршал, - встрял в разговор Ланжерон, - Я оставил в трактирном зале троих драгун. Они послужат Вам. Если я прикажу.
- И Вы прикажете, майор? - спросил Франсуа-Анри, глядя в глаза драгуна испытующим взглядом, - Но, прежде, я хочу услышать от Вас, что происходит. И кто этот человек. С ним мы разберемся после.
Ранкур и Жерве повели связанного по рукам пленника ко двери в трактир, за ними шел Ланжерон и замыкал это невеселое шествие сам маршал. Оказавшись под окнами комнат Олимпии, он остановился и запрокинул голову, вглядываясь в темное стекло, отсвечивавшую рассенным лунным светом, пробивавшимся сквозь снеговые облака. Оставалось молить бога, чтобы сон графини был настолько крепким, чтобы она не услышала ни одинокий выстрел в ночи, ни крики от завязавшейся во дворе драки и возни с захватом неизвестного им пока человека. В чем была его вина - пока Франсуа-Анри знал лишь то, что нашептывала ему его интуиция - свидание в столь глухой час ночи да еще и на морозе было не спроста и этому человеку было что скрывать.
В полутемном зале трактира их встретил сам хозяин трактира в просторном видавшем лучшие времена халате, который он накинул прямо на ночную сорочку, и двое его подручных. Здоровенные детины, помощники конюха, в мусклистых руках которых тускло поблескивали тяжелые щипцы для углей, первое, что попалось им под руку.
- Боженьки святый, господа, это что же такое творится то? За что это его? Ай, матерь божия, а кровь то... это же кровь? Да кто же его так?
- Буди свою жену, пусть воды согреет да какой-нибудь материи надерет. Перевяжем, жить будет, - хмуро приказал Ланжерон, как видно, привыкший командовать не только драгунами в Труа.
- Да.. спешу-с. Прикажете комнату отрядить? Для раненого то?
Ланжерон посмотрел на дю Плесси-Бельера, тот кивнул ему.
- На первом этаже. И смотри мне, это в счет драгунского полка. Не вздумай нашим гостям записать это в расходы, понял? - Ланжерон поторопил трактирщика красноречивым жестом и тут мгновенно исчез вместе со своими телохранителями в дверях кухни и комнат для прислуги.
- Ранкур, как звать этого гвардейца? - спросил маршал, стягивая с покрасневших рук заледеневшие перчатки.
- Жерве, месье маршал.
- Жерве! - обращаясь к гвардейцу, Франсуа-Анри понизил голос и даже тень улыбки промелькнула на его лице, - Я конечно же мог бы сделать Вам строгий выговор за то, что Вы оставили свой пост. Но, принимая во внимание ситуацию, не стану вспоминать об этой промашке. Назначаю Вас караульным этого человека. В перевязках толк знаете? На войне бывать приходилось?
- Да что там война, месье маршал, в Париже мы не раз... - под предупреждающим взглядом Ранкура улыбка на широком скуластом лице гвардейца тут же вытянулась в до смешного серьезную гримасу и он громко щелкнул каблуками, - Так точно, приходилось. За перевязкой сам прослежу. Бывыло всякое.
- Вот и славно. Если попытается сбежать, стрелять без раздумий, - подойдя к пленнику, маршал строго посмотрел в его лицо, силясь вспомнить где и когда мог видеть его, - Пока я не знаю всех обстоятельств дела, сударь, я вменяю Вам в вину попытку побега. В Ваших же интересах проявить благоразумие. Если не желаете, чтобы я поступал с Вами со всей суровостью.
- Суровостью? Это как? - усмешка на лице пожилого человека была прихвана оскорбить или хотя бы задеть арестовавшего его маршала, но тот улыбнулся в ответ со всей легкомысленностью истинного парижанина.
- Так ведь в Труа объявлен военный режим, сударь. Вы не знали? Нарушение комендантского часа - это само по себе нарушение. А Вы к тому же и при оружии были, - брови маршала иронично приподнялись, - Неужели Вы ничего не знали об этом?
- Комната, господа... готова уже, - доложил с порога кухни хозяин, успевший завязать халат широким полотняным поясом и нацепить красный колпак поверх сияющей лысины, - Вот тут по коридору, господин гвардеец.
Прежде чем пропустить мимо себя пленника, маршал встал вплотную к нему и, заглянув в глаза, тихо спросил еще раз:
- Кто Вы?
- Андре Моро, если Вам угодно.
- Граф де Моро?
- Давно уже не граф и не де Моро, - усмехнулся пленник и уронил голову, притворившись усталым, - Теперь позвольте этому славному рубаке поухаживать за моей рукой. Эта милость зачтется Вашей Светлости.
- К черту Ваши милости, - резко возразил дю Плесси-Бельер и отстранился, чтобы пропустить Жерве и пленника в отведенную им комнату.
Драгуны Ланжерона, молча поднялись из-за стола и встали каждый на свой караульный пост - у дверей на главную площадь города, у выхода во двор и у лестницы. Переглянувшись с Ранкуром, дю Плесси-Бельер решил не противиться этой инициативе.
- Ранкур, Вы свободны. И спасибо за выстрел. Я обязан Вам, - глухо проговорил маршал, думая о том, что погибни он от руки Моро, Олимпия никогда не простила бы ему этой глупости. Он был обязан капралу не только своей жизнью, но и спокойствием графини. А что было важнее? Тонкая улыбка, тронувшая его красивые губы, сказала бы многое Той, о ком он подумал, но не капралу.
- Но, как же, месье? Вы останетесь один? - молодой человек недоверчиво посмотрел на Ланжерона, тогда как тот с невозмутимым видом изучал содержимое бутылок, остававшихся на столе драгун.
- Нет, не один, а в компании с майором, капрал, - чуть посуровев ответил дю Плесси-Бельер, - И разбудите кого-нибудь из Ваших людей, чтобы встал на карауле на втором этаже.
Обескураженный и разочарованный Ранкур ответил молчаливым салютом маршалу и едва лишь глянул в сторону майора, прежде чем уйти к лестнице. Маршал только усмехнулся в ответ на понимающий кивок Ланжерона и уселся на стул недавно еще занимаемый одним из драгун.
- Ну-с, майор. Рассказывайте. Время позднее.
- Или раннее, - парировал Ланжерон, - Это как посмотреть. Вы только что сорвали важную операцию, господин маршал. Остается молить бога и фортуну, чтобы последствия не были необратимыми.
- Для столь драматичного начала у Вас слишком уж спокойный вид, майор, - заметил ему Франсуа-Анри и принял кружку с вином, прежде принюхавшись к нему под насмешливым взором майора.
- Не волнуйтесь, вино чистое, как только что выжатое из лучшего винограда Бордо, - успокоил его подозрения майор и сел на жалобно скрипнувшую под ним скамью, - Дочь полковника Лафрамбуаза была похищена бандой этого мерзавца Моро по дороге из Лиона. Сам полковник не послушал моего совета и бросился на выручку. Ну, и сам же попался. Да людей сгубил почем зря.
- Банда Моро?
- Да. Дезертиры. Они примкнули к его шайке. У них в окрестностях Труа и Шато-Тьерри свои так сказать охотничьи угодья. Они держат Лафрамбуаза и его дочь у себя. Потребовали выкуп, мерзавцы. Через полковника. Вот, этот Моро прислал мне записку с требованием встретиться сегодня ночью. В знак согласия обменять Лафрамбуаза и его дочь на выкуп, я должен был принести часть денег ему. А он передал мне вот это, - Ланжерон вынул из-за пазухи свернутый в трубочку лист бумаги и аккуратно развернул его, - Здесь карта. Я уже договорился обо всем, когда появились вы и этот ваш капрал. Черт подери, маршал. Я не сентиментален, что уж там. Но, когда жизни людей губятся из-за такого вот геройства... - он громко хмыкнул в ладонь и залпом выпил половину кружки, - У меня мало надежд на их спасение. И как только Вы додумались... черт возьми...